Вениамин Смехов и актеры Театра на Таганке посетили Александровское подворье

Девятого марта 2016 года Александровское подворье посетили корифей театра и кино, режиссёр, сценарист и литератор, человек, который отказался от звания Народного артиста РФ, запоздало ему предложенного к 70-летнему юбилею, – Вениамин Борисович Смехов и труппа Театра на Таганке, прибывшие в Израиль на гастроли. Актеры привезли в Израиль постановку-композицию Вениамина Смехова по произведениям Евгения Евтушенко «Нет лет». Стихотворение, давшее название спектаклю, написано поэтом в 1992 году на станции Зима, где он родился. «Искренность, исповедальность, любовь друг к другу. Это сейчас редкость – такая неподдельная сердечность, которая завораживает стольких людей разного возраста и профессий, а если некоторые из них плачут, то чаще всего от радости, что есть у Таганки порох в пороховницах…», – такими словами Евгений Евтушенко обозначил новый поэтический проект Театра на Таганке.

 

В спектакле играют помимо Вениамина Смехова – Анатолий Васильев, Алексей Граббе, Татьяна Сидоренко, как и десятки молодых артистов. В постановке звучат также песни на стихи Булата Окуджавы, Николая Глазкова, Давида Самойлова.

 

Из интервью Вениамина Смехова журналистке Светлане Поляковой (в сокращении):

 

В чем, по-вашему, феномен «Таганки», отличавший ее от других прекрасных ее современников?

 

– Любимов создал театр соавторов! Как говорил Давид Боровский, Любимов – гений коллективного труда. Актер – он же музыкант, он же композитор, он же драматург или поэт. Таков был театр Любимова. Такого больше нет. Помню, как-то Любимов вышел к публике перед спектаклем и сказал: «К сожалению, заболел исполнитель главной роли, мы можем вернуть вам деньги, можем перенести вас на другой день, но если хотите остаться, а для нас зрители – это самые важные люди в театре, мои актеры сделают небольшую композицию из того, что они умеют». Когда кончился спектакль, Миша Козаков, сидевший в зале, сказал мне: «Конечно, вы – младшие братья "Современника", но вы – единственный театр, которому не страшно заменять спектакль таким экспромтом!» Так родилась премьера «В поисках жанра»...

 

Меня не удивляет, что сегодня Высоцкий вместе с Гагариным назван «лидером нации». Поэтический дар Высоцкого был явен с самого начала его творчества?

 

– За полтора года до любимовской «Таганки» Петр Фоменко принес для спектакля «Микрорайон» песню «В тот вечер я не пил, не пел, я на нее вовсю глядел, как смотрят дети…» без фамилии автора, а Леша Эйбоженко ее спел. Потом «Таганка» стала любимовской, и еще через полгода, то есть с октября 1964-го, Высоцкий вместе с Золотухиным стали «коренниками» театра. И Володя впервые запел на свадьбе одного из нас в общаге на Дубининской улице, когда все сидели на полу, подложив под себя кто что нашел. С того момента – не потому, что я лучше других, а потому что для меня русский язык, как я вам говорил, вообще главное событие и причина моих «трудовых подвигов» – Володя показался мне настоящим поэтом. Его пародии на блатные песни, что было главным для большинства его поклонников, – для меня не главное. Зато его владение словом и его буквально народный юмор я ценил высочайше. Стихи его достаточны, чтобы Высоцкий назывался поэтом, а не актером с гитарой или автором блатных песен, как его называли раньше и продолжают сегодня. Бродский однажды сказал, что у Высоцкого совершенно оригинальное, особое место в русской поэзии, в частности рифмы...

 

Прошло уже тридцать лет, но трагическая история прихода Анатолия Васильевича Эфроса в «Таганку» и по сей день вызывает споры…

 

– Для меня всю жизнь были три первых человека в режиссуре – номер один – Фоменко, номер два – Эфрос и Любимов. Юрий Петрович был вынужден остаться за границей, поскольку был унижен партийной цензурой многократно. Наказанием для Любимова могло стать то, что случилось с Сахаровым. Он остался, заключил договор с итальянским театром – это было злостное нарушение. При этом он написал письмо, что болен, что у него несколько лет не было отпуска. Он не влезал ни в какие эмигрантские кампании, бережно хранил статус, чтобы театру не стало плохо из-за него. Были люди, занимавшие высокие места в ЦК, близкие театру, которые помогали – как помогали и Товстоногову, и Ефремову, и Эфросу, и Тарковскому. Любимов ждал, что сверху помогут и разрешат «Высоцкого», а он пока перебедует за границей. И насытит семью гонорарами, поездкой в Италию и прочее. Такова жизнь. А мы остались несчастными брошенными сиротами. И вдруг один из лучших режиссеров страны соглашается «помочь советской власти наказать Любимова» и встает на место своего несчастного друга. Я всю жизнь мечтал работать у Эфроса, всю жизнь!..

Однажды Илья Эренбург, тексты которого вы читали в спектакле «Павшие и живые», задал Юрию Любимову вопрос: «Верите ли вы, что искусством можно что- то изменить в стране?» Любимов ответил: «Да, мы этим занимаемся». А вы верите?

– Я верю в параллельную Россию. И для ее здоровья нужно, чтобы эти две параллельные не соприкасались. Всегда было так: половина замечательной России находилась по одну сторону решетки, а вторая – по другую. И при таком казарменном образе жизни Шостакович по-прежнему создавал шедевры. И появлялись шедевры Эшпая, Щедрина, Каравайчука, Денисова, Шнитке – запрещали, но они все равно создавались. На этом черноземном пространстве происходило самовозделывание, самопроизрастание, находились новые и новые силы. Этого никто никогда не объяснит – как сосуществовали такое враждебное отношение к человеку и такие могучие произведения любви к человеку и человечеству.

 2016-03-09 11:02  3300

Последние публикации

Последние фотографии